ЛАЙМА ВАЙКУЛЕ





ПРЕССА

Радио "Эхо Москвы". Бомонд.

Ведущий: Матвей Ганопольский
Вторник, 4 Апреля 2006, 00.05 - 01.00

В эфире радиостанции "Эхо Москвы" - Лайма Вайкуле, певица.




М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Итак, традиционный "Бомонд" на "Эхе Москвы". Не будем тратить время, только скажу, что у нас в гостях сегодня Лайма Вайкуле.

МУЗЫКА

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Ну что ж, эти аплодисменты Лайме Вайкуле, которая находится у нас здесь в студии. Здравствуйте, Лайма.

Л. ВАЙКУЛЕ - Здравствуйте.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Скажу: Продаем ее сейчас сразу. Когда она слушала эту песню (вот зазвучала "На улице Пикадилли"), она вдруг так удивленно говорит, боже мой, оказывается я пою с акцентом, а то я не понимала, чего меня пародируют. Это шутка?

Л. ВАЙКУЛЕ - Нет, это действительно так. Совсем недавно я вдруг уловила этот акцент. Сначала я думала, почему они пародируют "На улице Пикадилли". Мне казалось, что я так старательно записывала.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Выговаривала по-русски, да?

Л. ВАЙКУЛЕ - Да. Но больше того, у меня была совершенно смешная история в Америке. Когда записывает американский продюсер, он не знает русского языка. И поправляет, естественно, он говорит эти слова так, как он слышит. И вдруг я потеряла слово "люблю". Она говорит (девушка, которая очень большая певица в Америке): "льюблю, льюблю". И я вдруг начинаю говорить "льюблю". И я больше не знаю, как спеть "люблю". И, слава богу, были музыканты мои с собой, они поправили.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Вот вывели мы русские войска из вашей родины, и понимаете, уровень языка:

Л. ВАЙКУЛЕ - И все случилось.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Здравствуйте, моя дорогая. Во-первых, я вам хочу сказать, что: Сколько лет на эстраде?

Л. ВАЙКУЛЕ - С 12-ти.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Нет!

Л. ВАЙКУЛЕ - Зачем?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Ей 13, значит годик на эстраде. Я хочу сказать, что мы вас очень любим. Это я сразу говорю. И знаете, почему? Не потому, что вы отголосок той старой жизни, когда ваша родина играла очень большое значение в нашей музыкальной культуре. Вы помните. Ждали Паулса, ждали появления: вот, Латвия - это большой кусок русской музыки, русской культуры.

Л. ВАЙКУЛЕ - Спасибо.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Это все так было удивительно. После этого мы со многими здесь разговаривали и говорили с сожалением, что многие ушли, все распалось. Но вас какое-то время не было, после этого вы опять появились.

Л. ВАЙКУЛЕ - Я была в Америке, "люблю" учила говорить.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - "Люблю" учила на фирме JRP, я все знаю. Я приехал туда, JRP - это такая очень хорошая фирма, которая пишет людей, которые поют так, как Лайма. Мне там сказали, мы пишем вашу девушку одну. Я говорю, кого. Вайкуле. Вайкуле - по-английски с латышским акцентом. Невозможно! Я хочу вам сказать, что вы есть украшение российской музыкальной культуры.

Л. ВАЙКУЛЕ - Спасибо.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - И то, что вы делаете здесь, это очень важно, поэтому мы вам еще раз поаплодируем за это все.

Л. ВАЙКУЛЕ - Спасибо-спасибо. Я просто пришла сфотографироваться.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А, не более того. Понятно. Как Лайма одета? Как всегда стильно, потому что ходили слухи, что: Вообще помните ее кордебалет? Как-то говорили, что вы то ли какой-то мэтр по моде, то ли стилист какой-то. Это правда была? Потом вы были вроде балетмейстером. Вы сами ставили танцы. Что здесь правда, что:

Л. ВАЙКУЛЕ - Это все когда-то было. Раньше я сама ставила, сама пела, сама танцевала, сама придумывала костюмы. Все сама. Но это было вынужденное. В то время я не знала Аллу Сигалову. Тогда, как понимаете, был "железный занавес", и мы не то, что много чего не видели, но мы и попасть никуда не могли, как вы понимаете. Поэтому пришлось все делать самой. Так что это с того времени: мне просто приходилось.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А откуда появился вот этот стиль ваш? Такая ассоциация: чашка кофе, сигарета, вечерняя уютная музыка какая-то, какой-то экран телевизора в углу. Когда вы поете, что бы вы ни пели, вот этот стиль ваш, такое легато - знаете, вот это вы.

Л. ВАЙКУЛЕ - Вы знаете, я думаю, что это внутри меня. Мне кажется, если я плачу, то я не кричу, я тихо плачу. Поэтому если песня лирическая, и она трогает мою душу, мне не хочется крикнуть, мне хочется прошептать. Вот это ощущение мира, ощущение любви, ощущение счастья.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Но все равно это какой-то декаданс странный. Откуда это пошло? Какая у вас семья?

Л. ВАЙКУЛЕ - Пою я только потому, что моя бабушка пела в церковном хоре. А остальные мои родители просто рабочие, они ни имеют никакого отношения к музыке.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Мать должна работать где-то в музее, отец:

Л. ВАЙКУЛЕ - Нет, ну что вы. Нет. Это совершенно простые рабочие, более того, мама была директором большого магазина.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Это хорошо, я должен сказать, это совсем неплохо.

Л. ВАЙКУЛЕ - Нет, но только не у моей мамы. Это совсем другая история.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Хорошо. Откуда "у хлопца испанская грусть"? Откуда появились:

Л. ВАЙКУЛЕ - А я вам скажу, что я с детства была предоставлена сама себе. И я думаю, что это все мои фантазии оттуда. Вы знаете, есть такая песня, может, не вульгарная, а такая разбитная что ли: "Я не мамина, я не папина, я на улице росла, меня курица снесла", - вот это обо мне. С детского сада, а детский сад у меня начался где-то в два года, меня отдавали на неделю, я, в принципе, воспитывалась там. Или я была дома и была одна, вокруг были цветочки, огромная поляна, много фантазии, я мало играла с куклами, я играла с природой, с цветами и т.д. Я думаю, что вот это такое я сама себе нафантазировала. И вот это сегодня последствия того времени.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А это какие-то образы были?

Л. ВАЙКУЛЕ - Да, я могла себе представить все, что угодно. Я не знаю, связано ли это с таким ретро что ли, но я думаю, что это характер.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Хорошо. А как относились:

Л. ВАЙКУЛЕ - Может, в прошлой жизни я:

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Может, ничего не говорю. А как относились к этому? Ведь знаете, как-то такая нестандартная девочка, могли и побить.

Л. ВАЙКУЛЕ - Нет! Ну что вы! Я всегда была атаманом.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Вы?!

Л. ВАЙКУЛЕ - Да, конечно. Опять, наверное, это следствия детского сада, я научилась постоять сама за себя уже в три годика. Я всегда знала, что я хочу, и что я буду делать. И я была из тяжелых детей для родителей, я так думаю, потому что всегда все сама знала.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Вы эгоистичный человек?

Л. ВАЙКУЛЕ - Да! Я овен. Конечно!

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Нет. Овен - это оставьте в стороне. Я знаю много овнов, которые нормальные. Я о вас говорю, а не о знаках зодиака.

Л. ВАЙКУЛЕ - Я эгоист.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Хорошо. А как на это реагировали дети, с которыми вы общались потом, в школьные годы? Ведь это:

Л. ВАЙКУЛЕ - Я тиран. Я подавляла их всех. Я не знаю, почему они меня слушались. Больше того, я умудрялась где-то до 5-го класса устраивать после школы: оставлять детей после уроков, и мы репетировали, я ставила какие-то спектакли. Я уже не помню, что. Но полная глупость, никакого профессионализма. Но мне казалось, что я могу это сделать, попробовать, и они оставались. Вот это меня удивляет сегодня больше всего.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - В школе?

Л. ВАЙКУЛЕ - В школе, да. Мой класс оставался после уроков, и я ставила спектакли.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - То-то я думаю, почему, когда вы выступаете (я много выступлений видел ваших), там все так послушно прыгают сзади.

Л. ВАЙКУЛЕ - Нет, это уже были постановки.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А представляете, какой кайф - реализовать свои детские фантазии?

Л. ВАЙКУЛЕ - Да.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Стиль их реализовать. То есть, по сути не важно, какую песню поешь, у меня такое ощущение, что о чем бы вы ни пели, вы поете про одно. Понимаете, как у одних есть что-то такое, ассоциация какая-то. Например: солнце, пляж, что-то радостное. Там, например, Леня Агутин. Про что бы он ни пел - какой-то латинос и т.д. Вы все время про Париж, про город, поете.

Л. ВАЙКУЛЕ - Да, у меня все время грусть. Тихая грусть.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А вот вы в Париже были, естественно?

Л. ВАЙКУЛЕ - Да, я была много где.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А какое место совпадает с вашими песнями?

Л. ВАЙКУЛЕ - Нет, Париж не совпадает.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - У-а! Значит, я не попал!

Л. ВАЙКУЛЕ - Мои ощущение - это скорее какие-нибудь острова, это Пуэрто-Рико. Вот там у меня гармония полная.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Ну, одна на острове, я понимаю.

Л. ВАЙКУЛЕ - Да, да, конечно, одна.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А кстати, вы не пробовали там пуэрториканский ром, пахнущий цветами?

Л. ВАЙКУЛЕ - Это Андрей - специалист по ромам.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Кто Андрей?

Л. ВАЙКУЛЕ - Сзади вас сидит.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Нет, ну объясните.

Л. ВАЙКУЛЕ - Андрей - это музыкант, это человек, с кем мы творим и осуществляем мои фантазии уже, наверное, с 19-ти лет.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - В реальности, да?

Л. ВАЙКУЛЕ - Да, да.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Хорошо. Давайте ему поаплодируем. Он помогает. Давайте мы сейчас послушаем следующую песню. Называется "Замок на песке". Это что, жизнь построенная?

Л. ВАЙКУЛЕ - Да, это опять Пуэрто-Рико.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - "Замок на песке". Лайма Вайкуле. А смотрите: Наденьте наушники. Кстати, просто послушайте, вступление какое! Действительно Пуэрто-Рико, остров какой-то. Согласитесь!

Л. ВАЙКУЛЕ - Да, волны. Туман:

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Что она делает с нами, этот лидер?

МУЗЫКА

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Лайма пела "Замок на песке". Вы слушаете "Эхо Москвы". У нас в гостях Лайма Вайкуле. Лайма, ну вот чтобы такие песни петь, как сейчас прозвучала ("Замок на песке"), нужно состояние души ведь иметь такое, это должна быть какая-то свобода, расслабленность, какое-то такое спокойствие в душе абсолютное.

Л. ВАЙКУЛЕ - Это называется не обязательно спокойствие, наоборот, там очень много нерва. Но это называется чувственность. Например, для меня есть певцы замечательные, которые владеют связками. Естественно, любой певец должен владеть. Но они не поют с чувством, и мне это уже не интересно. Поэтому, наверное, я в себе это культивирую, мне это интересно. Я это все чувствую. Мне нравится.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А как вы это можете в себе культивировать? Как вообще можно чувственность культивировать?

Л. ВАЙКУЛЕ - Но может быть: как можно культивировать? Можно выпить димедрол, и все прекрасно. А можно прострадать целую ночь. Понимаете?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Что-то вы не похожи на женщину, которая: я вообще не представляю страдающую Лайму Вайкуле.

Л. ВАЙКУЛЕ - Да. Я вообще себя называют "плакучей ивой".

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Не присваивайте себе лучшее российское растение.

Л. ВАЙКУЛЕ - Ну так получилось.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Кстати, ивы в Латвии растут?

Л. ВАЙКУЛЕ - Да, растут, конечно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Тогда простите. Тогда я ошибся.

Л. ВАЙКУЛЕ - Так что перестаньте все присваивать себе.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Да, действительно. Гигамонизм. А что, какие моменты были в жизни, когда были какие-то страдания? Вот я не представляю вас плачущей.

Л. ВАЙКУЛЕ - Не обязательно рыдать. Ну что вы! Это же не обязательно плакать.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Даже слезы не представляю.

Л. ВАЙКУЛЕ - Вот именно. Скажем, я помню себя еще, наверное, в детском саду, когда моя мама уходила. Но это, наверное, со многими детьми происходит. Мама уходила, и я начинала: у меня уже была привычная поза, я ложилась на живот на кровать, опускала голову вниз, смотрела, как падают мои слезы. Потому что я до этого продумывала, вот мама ушла, я одна, а потом ее не станет, а потом не станет папы, а потом я не увижу никогда солнце, и меня не будет. И я вот могла: сначала такое предисловие у меня было в голове, а потом я уже получала удовольствие от того, как я плачу. И я видела, как падают слезы, все это происходило очень долго, и это был целый спектакль. Поэтому я думаю, что это из той серии, как можно культивировать в себе.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Мазохизм, возведенный в ранг искусства, да?

Л. ВАЙКУЛЕ - Да, наверное.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Есть приступы радости какой-то такой? Я подчеркиваю "приступы", когда вы просто радостны были до крика? Было такое?

Л. ВАЙКУЛЕ - О, боже мой! До крика радости: Ну, если мои собаки что-то совершат необыкновенное, это может быть. Но слово произносить громко "я счастлива"... Я произносила один раз в жизни, и это было в Японии. Почему-то со мной произошло. Я говорила: "Я счастлива!" Я никогда этого не говорила до того и, в принципе, и после.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Но я вот пытаюсь понять, почему. Может, они там все маленькие, а вы шли просто - все мужчины смотрели.

Л. ВАЙКУЛЕ - Не это. Андрей (но я очень с ним не согласна, меня это даже раздражало) говорил, да ты счастлива, потому что ты заработала 100 тысяч. Это было в 89-м году или в 90-м.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Йен, подчеркнем.

Л. ВАЙКУЛЕ - Долларов. 100 долларов мне заплатили за одну песню там, в Японии.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Расскажите, как можно спеть песню, чтобы заплатили 100 тысяч?

Л. ВАЙКУЛЕ - Ну вот так, надо чувствовать просто. Понимаете, я тренировалась с детского садика.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Черт! Значит, у меня это уже прошедший этап, потому что у меня в детском саду такого:

Л. ВАЙКУЛЕ - Почему? Никогда не поздно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Ну, надо многое. Надо быть как вы.

Л. ВАЙКУЛЕ - Наверно. Еще крикнуть такое. От счастья я могла, когда я побеждаю. Это было, наверное, в Братиславе в 87-м году. "Братиславская лира". Я получила гран-при. И это было, во-первых, неожиданно. Во-вторых, на мне была очень большая ответственность, потому что когда я уезжала, мне Раймонд Паулс сказал, без первого места не возвращайся. Я приехала туда, и все было против меня, начиная с сидения в самолете 13, 13-я я была по списку, я вынула билет свой удачливый, как оказалось. 13-й там трамвай последний, который шел в городе, куда: я не могла уснуть и ходила по Братиславе.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Исходя из этого не выиграть было невозможно.

Л. ВАЙКУЛЕ - Да.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Должно какое-то:

Л. ВАЙКУЛЕ - Положительное. Жизнь - зебра. Правильно? Вот у меня получилась белая полоса как раз в день фестиваля. Мне повезло. Вот наверное, я крикнула.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Жизнь - зебра?!

Л. ВАЙКУЛЕ - Да. Одна полоса белая, одна черная.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А другие цвета?

Л. ВАЙКУЛЕ - Ну вот в принципе остальное уже не так важно. Вы знаете, в чем ужас нашей жизни? Мы же живем только каким-то событиями. Я учусь жить иначе, жить каждым днем, но в принципе мы живем от случая к случаю. Вот от Нового года до Рождества или наоборот, потом у нас день рождения, потом у нас что-то еще важное.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А дело не в этом, дело в том, что у вас почти каждый день концерт, и это праздник. Ваша жизнь состоит из праздника по определению. Может быть, от концерта до концерта бывает какая-то проза, а извините, другие живут по другим законам.

Л. ВАЙКУЛЕ - Неужели вы верите, что наш концерт - это просто одна радость? Радость - этот момент на сцене. И то, это работа уже стала.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Но каждый день же есть это? Нет! Не говорите мне! Я видел вас 150 раз. Когда вы выходите, даже зрителей нет, вы вообще выходите и поете даже для себя, вы не смотрите на зрителей вообще, они для вас не существуют. Это, кстати, тоже в этом Лайма. Это спектакль актрисы для себя. И даже если... зрители разные, там сидят эти "пальцатые", там сидят самые разные люди, и то, что вы отчуждены от них, четвертая стена существует, то, что на эстраде в принципе запрещается, вы должны петь для народа, вы не поете для народа - для себя. Вот это тоже вас отличает. Поэтому у вас 150 приемов быть счастливым человеком.

Л. ВАЙКУЛЕ - Мое жизненное кредо - не врать. Поэтому на сцене я ухожу. Я верю своим чувствам, я верю своей песни, и в этот момент я там. Это ничего другого.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - У Нино Роты. Мы сейчас будем слушать песню.

Л. ВАЙКУЛЕ - Это очень серьезная песня. Кстати, я хочу пару слов сказать. Она родилась в память моего большого друга. Это был такой доктор Филатов - мой любимый друг. Сегодня их стало уже намного больше в памяти, кого я хотела бы: Анатолий Собчак, например, Игорь Малахов (это большой мой друг) - которые ушли за очень короткий срок. И эта грустная песня и в память моих людей и, может быть, в память любого человека, который слушает ее.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Давайте послушаем ее.

МУЗЫКА

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Да, есть о чем спеть здесь, и есть о чем подумать. Вообще грустная тема такая.

Л. ВАЙКУЛЕ - Да, давайте что-нибудь веселенькое.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - О! веселенькое. И даже в таком уменьшительном. Вот грустное: <грустненькое>, заметьте, не принято говорить, а веселенькое - вот оно маленькое почему-то. Я хочу вас спросить. Вот между концертами как вы проводите время?

Л. ВАЙКУЛЕ - Между концертами? Смотря, какое расстояние между ними.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Все, это уже ответ.

Л. ВАЙКУЛЕ - Иногда это просто машина, иногда это самолет, иногда это поезд, а иногда несколько дней.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Вы сами машину водите?

Л. ВАЙКУЛЕ - Да, конечно. Я гоняю на машине, но с некоторых пор я очень мало бывают за рулем, потому что появляются такие машины, за которыми мне неудобно сидеть за рулем.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Например?

Л. ВАЙКУЛЕ - Ну, например "Бентли" - мне не удобно сидеть за этой огромной машиной.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Освободитесь от "Бентли" и сидите за той машиной, которая: Я напомню, что это одна из самых дорогих. Ну не важно. Ну, звезды, я понимаю, у них:

Л. ВАЙКУЛЕ - Дело не в дороговизне.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А в чем? Дело в стиле, я понимаю.

Л. ВАЙКУЛЕ - Во-первых, я помню, как-то Миша Жванецкий говорил мне (я, наверное, одна из последних поменяла марку машины: нашу отечественную на фирменную), он мне говорил, Лайма: Я говорю, я не могу купить сейчас "Мерседес", какую-нибудь машину, потому что мне стыдно: вокруг такая разруха, я не могу сесть в белый "Лимузин" и поехать. Он мне говорил, Лайма, ты купи какую-нибудь старенькую, любую-любую, кинь ее потом в кустах, но ты не имеешь права ездить. Но вот это чувство несоответствия меня в какой-то прекрасной машине, и вокруг нищета, разруха, нет у людей денег - очень долго я с этим боролась. Но, наверное, Миша все же повлиял, и я действительно так и сделала.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Он вообще влияет, я вам должен сказать, особенно в этом смысле.

Л. ВАЙКУЛЕ - Он может, он гений.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - По этому поводу я вас хочу спросить. А номер машины у вас обычный?

Л. ВАЙКУЛЕ - Да, "Лайма".

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Это обычный?

Л. ВАЙКУЛЕ - Это обычный номер, это в техпаспорте "Лайма".

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Так написано?

Л. ВАЙКУЛЕ - Да-да. Конечно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Видите, вот, стильный человек. А в чем еще такие? Вот смотрите, тут у вас вот так вы решили. А в чем еще выражается? Вот дома, например?

Л. ВАЙКУЛЕ - Американские бульдоги - белые собаки, умницы кошки.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - 101, как в фильме?

Л. ВАЙКУЛЕ - Нет, это далматинцы, а американские бульдоги - это то, что у американских морских пехотинцев на шапках, если кто-нибудь не знает.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Это понятно. И что бывает с теми, кто незвано приходит, это мне тоже понятно в принципе. А вот сколько их?

Л. ВАЙКУЛЕ - Двое. Мальчик и девочка. Они праздничные дети. Одну зовут Фея, а парень - Джин.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А что такое "праздничные дети"?

Л. ВАЙКУЛЕ - Потому что она родилась на Рождество, а он 8-го марта.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Подарок. А кошки?

Л. ВАЙКУЛЕ - Нет, у меня нет кошек. Я по собакам, я собачница.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А еще дома: Как-то особо дом обставлен, вы любите какой-то стиль?

Л. ВАЙКУЛЕ - Все для них, все для собак.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Да ладно! Все для собак!

Л. ВАЙКУЛЕ - Я вам говорю.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Я так понимаю, что везде стоят конуры, да?

Л. ВАЙКУЛЕ - Нет, почему.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - И вот эти штучки и мешки с едой, да?

Л. ВАЙКУЛЕ - Нет-нет. Для собак - имеется в виду, диваны покрыты специальным таким материалом, который можно вытереть. Им можно все. Они могут сидеть на диванах, они могут становиться на подоконники. Они могут все. Им разрешено все.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А вы, сиротливо приходя, говорите, ребяточки мои, извините, я тут чуть-чуть покормлюсь на кухне.

Л. ВАЙКУЛЕ - Ну что вы! Мы банда. Я прихожу, одеваю спортивный костюм, и мы хулиганим вместе.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Вы (так интересно) бездна изящества! Вот манера жизни - для вас существует такое понятие? Не стиль жизни, а манера жизни, такое некое, что вы для себя придумали, что не в одежде. Как вы одеваетесь, все достаточно хорошо знают. А вот манера жизни?

Л. ВАЙКУЛЕ - Я не знаю. Для меня все должно быть свободно, удобно. Я и любой, который рядом со мной, может делать все, что он хочет. Но это значит, со мной рядом люди, которые думают так же, как я, поэтому это никак не конфликтует со мной. Полная свобода. Каждый человек - совершенно свободная личность, которая: Вот наверное свобода - вот моя манера.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Но ведь вы говорите, что вы подавляете.

Л. ВАЙКУЛЕ - Я подавляю, да. Но это касается только работы. И, наверное, дома тоже, я этого не чувствую. Мне кажется, что я ангел.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Ну о чем разговор? Я подтверждаю! Во всяком случае, здесь, в окружении людей, которые на вас внимательно смотрят, вы себя хорошо ведете. А кто дома окружает, кроме этих волкодавов?

Л. ВАЙКУЛЕ - А дома мама, моя старшая сестра, моя старшая сестра, Андрей, я и мои волкодавы.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А что говорит мама на весь этот ужас, куда нырнула ее дочь, или она счастлива оттого, что вы получаете цветы?

Л. ВАЙКУЛЕ - Она не думает про цветы. Она в принципе счастлива, она хочет быть со мной рядом, она меня понимает, она меня очень жалеет.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Не понял?

Л. ВАЙКУЛЕ - Да, она меня очень жалеет. Она считает, что:

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Знаете, я просто спрошу: девушка, чего вас жалеть-то? Не понимаю, это что за нечеловеческие страдания вообще?

Л. ВАЙКУЛЕ - Лицо, которые мы несем, это же не значит, что душа у нас точно так же ликует.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Ой! Сейчас будет вообще:

Л. ВАЙКУЛЕ - Я вас предупреждала! Прекратите!

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Я понимаю, сейчас будет невероятный рассказ о невероятных переживаниях. Между прочим, вы мне кажетесь очень успешным, благополучным внутренне человеком. Мне кажется не потому, что у вас нет неприятностей, Лайма - по другой совсем причине. Мне кажется, что вы достаточно расчетливы в самом хорошем смысле этого слова, человек, чтобы не поставить себя в ту ситуацию, которая может доставить неприятности.

Л. ВАЙКУЛЕ - Вы ясновидящий. Действительно у меня такой принцип тоже в жизни. Я лучше не пойду куда-нибудь. Я очень боюсь ситуацию: я не хочу попадать в некрасивые ситуации. И я стараюсь их избегать. Я просто стараюсь себя огородить от людей, которые могут меня, может быть, втянуть в такие ситуации неприятные. И если я в ней уже буду, мне придется разбираться. Вот этого я не люблю.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Хорошо. Еще одно. Вы сказали, что вы живете с сестрой вместе, да?

Л. ВАЙКУЛЕ - Да.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Сестра старшая, младшая?

Л. ВАЙКУЛЕ - Она намного старшая. Так получилось, что мой папа женат дважды, и был намного старше моей мамы, поэтому моя сестра намного старше меня, она говорит, что я ее дочка.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Вы хорошо живете вместе?

Л. ВАЙКУЛЕ - Да. Я вообще очень хорошо с ними лажу. Свою маму я считаю такой, своенравной, с достаточно сильным характером человеком. Она ни с кем не может - только со мной. И в принципе я не понимаю, почему остальным кажется она тяжелым человеком, мне очень хорошо. Я со всеми очень хорошо лажу.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Может, у нее черты вашего характера?

Л. ВАЙКУЛЕ - Нет, она совсем другая. Ее уважают и побаиваются все: и мои друзья, и знакомые и даже архитектор моего нового дома.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Вскользь сказала она! Это вот тот с башенками, такой, из красного кирпича? Да?

Л. ВАЙКУЛЕ - Ну что вы! Никаких башенок. Это не в моем стиле.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Ну ладно, понятно. Кстати, часто бывает, что от домашних исходит ревность гораздо более крутая, чем от певицы, которая выступает вместе с вами с предыдущим или с последующим номером. Приходилось встречаться с таким?

Л. ВАЙКУЛЕ - Я думаю, что я не знаю, правильно ли я поняла, но мои родные меня делят постоянно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - О, об этом и разговор.

Л. ВАЙКУЛЕ - Да, это есть.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Самое интересное, что делить-то незачем и бессмысленно.

Л. ВАЙКУЛЕ - Да. Но я с ними быстро разбираюсь. И в этом нет проблемы. Но я это заметила, для меня это странно. Но я им говорю, что я их люблю всех совершенно одинаково, поэтому не надо.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Это вот от любви такое бывает. Причем иногда в некоторых семьях до ужаса доходит: любят и делят.

Л. ВАЙКУЛЕ - Почему-то это происходит, наверное, это нормально. Может, потому что я мало внимания им уделяю. Я приезжаю домой, все меня балуют.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Упаси вас боже, если вы только будете уделять внимание, начнется дележка этого внимания - это страшная вещь.

Л. ВАЙКУЛЕ - Да, наверное, что-то в этом: Даже собаки воюют между собой.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - "Ты уже два часа дома, но со мной еще не поговорила!"

Л. ВАЙКУЛЕ - Да.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - "Я тут целый день сижу, в то время как ты..." Я правильно говорю?

Л. ВАЙКУЛЕ - Да. Нет-нет, у меня нет упреков в мой адрес. Со мной все очень складно с улыбкой. Но между собой у них бывают конфликты.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Сейчас будет песня "Здесь не надо плакать". Это я уже поясню. Это дома, она имеет в виду, что среди собак, мамы, там не надо плакать, там надо их разруливать. Я прав?

Л. ВАЙКУЛЕ - Нет. Это наоборот - это на гастролях.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Хорошо. Лайма Вайкуле у нас в гостях.

МУЗЫКА

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Вы слушаете радио "Эхо Москвы".

МУЗЫКА

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Лайма Вайкуле. Здравствуйте еще раз.

Л. ВАЙКУЛЕ - Здравствуйте.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Оттолкнемся в от песни "В городе Лю".

Л. ВАЙКУЛЕ - "В городе Ю".

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Мы говорили о любви к Японии. Какой-то "ай, лю-лю..."

Л. ВАЙКУЛЕ - Это, наверное, связано с Японией.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Люлита, да?

Л. ВАЙКУЛЕ - Да. Люлита.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Что это такое? Ужас какой-то.

Л. ВАЙКУЛЕ - На самом деле это такая шуточная песня. Вы знаете, до сих пор меня называют дома не Лайма, а Лаймите. Это уменьшительное "счастенька". И дошло до того, что мои племянники не говорят мне "Лайма", они говорят мне "Лаймите". Вы знаете, это такая любовь. Я даже не знаю, почему детки так называют меня.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Подождите, а Лайма - это обозначение?

Л. ВАЙКУЛЕ - Лайма - это богиня плодородия и удачи. А Лаймите - это "счастенька".

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - "Счастенька", да?

Л. ВАЙКУЛЕ - Да.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Ну это хорошо. Представляете, так называют.

Л. ВАЙКУЛЕ - Да, вот так меня называют дома. Поэтому Люлита очень, мне кажется, близко. Не удобно было петь Лаймите, поэтому все про Люлиту.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Я, давайте, оттолкнувшись от этой песни, поговорим о путешествиях и странствиях. Вот Лайма в разных странах: Должен вам сказать, что Лайма: я был потрясен, я еще раз говорю, когда, приехав в Америку на очень популярную фирму JRP, которая издает вот такую музыку приблизительно, которую поет Лайма:

Л. ВАЙКУЛЕ - В принципе джазовую. Это джазовая фирма.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Джазовая, но такой джаз нетрадиционный. А вот такое вот нечто. Мне сказали: "О! Вы знаете, у нас есть контракт с ваша певица, которая Лайма Вайкуле". Я там и упал. Фирма уважаемая и вдруг снизошла до, но потом выяснилось, что появился диск совершенно замечательный, и вот начались странствия. И у меня первый вопрос к вам, вы, наверное, во многих странах могли бы сделать карьеру, почему все же вы решили на пространстве пост Советского Союза?

Л. ВАЙКУЛЕ - Ну потому что это было изначально. Все случилось до того. Сегодня я уже: нельзя сидеть на двух стульях, надо выбирать: или там, или там. Когда я приехала в Америку: это длинная история, и все ее знают, как я попала, и как что. Мне предлагали гражданство, мне предлагали оставаться, потому что это контакты, это язык. Но я собирала в то время в бывшем Советском Союзе 40 тысяч стадионы, и начинать все сначала вроде казалось глупо.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А теперь вы жалеете или нет?

Л. ВАЙКУЛЕ - Я жалею, что нельзя прожить две жизни, три, четыре. К сожалению, есть определенное время, которые мы должны использовать. Наверное, сожаление, что касается контактов. Больше того, я в Америке получила предложение выступать на Бродвее, играть главную роль в <Мата Хари>. 10 - 15 лет назад:

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - О! Я представляю сцену казни!

Л. ВАЙКУЛЕ - 15 лет назад это было бы то чувство, которое мы говорим, я бы крикнула от счастья, не знаю, что бы я делала. Но опять это был не тот момент. Единственное, о чем я сожалею, что я не осуществила работу с японцами, потому что после моего выступления на <Инычке> (это японское телевидение):

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Это про знаменитые 100 тысяч долларов мифические, о которых мы с вами говорили.

Л. ВАЙКУЛЕ - Да, в то время это было действительно невероятное. Это были огромные деньги. Они и сегодня огромные деньги, но тогда мы больше, наверное, не получали.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - У вас как-то возросли аппетиты: "Раньше это были большие деньги". "Плюнул и растер, как говорил Зощенко".

Л. ВАЙКУЛЕ - Может быть, Алла Пугачева и отрабатывает такие деньги, я не знаю, но я такую сумму получала тогда, и это было невероятно. И после этого моего выступления пришло предложение мне работать с известным японским продюсером. И надо было сказать только да, но Андрей потерял все координаты, и мое молчание оказалось:

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - :далеко не золотым.

Л. ВАЙКУЛЕ - Да. Слово "нет".

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А почему Андрей рядом с вами сейчас? Наверное, он должен уже давно исчезнуть во тьме веков?

Л. ВАЙКУЛЕ - Только потому, что нас связывала давняя дружба.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Я себе представляю скандал, который был. "Ты погубил мою жизнь!" - закричала.

Л. ВАЙКУЛЕ - Нет, это был не скандал, просто периодически у меня есть козырь, и если что:

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А, да: "А ведь могло сложиться все иначе", - говорила она. Да?

Л. ВАЙКУЛЕ - Ну не совсем так тоже.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Кстати, а вот посоветуйте. Есть какой-то налаженный путь. Как все в определенном возрасте, мы уже идем по какой-то колее, и вдруг тебе какое-то радикальное предложение, которое впоследствии может: Вот как поступить? Бросить колею? Успех, который есть, и окунуться головой или: Вот как ты думаешь?

Л. ВАЙКУЛЕ - Я считаю, что в принципе есть судьба. Все случится само. Я из тех неудачников, я причисляю себя к неудачникам, потому что я всегда себя ощущаю как человека, которому судьба дает все. Возьми. А у меня каждый раз, как песочек, ладони раскрыты. И это все уходит, рассыпается. Я думаю, что нет совета. Есть судьба. Единственное, что я могу сказать, что надо работать и быть всегда готовым к тому случаю, когда что-то будут предлагать. Вот это да.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Говорят, чтобы быть замеченным, надо подпрыгивать.

Л. ВАЙКУЛЕ - Да. Вот надо постоянно подпрыгивать притом с очень хорошей физической подготовкой, потому что прыжка будет мало, дальше вы должны продержаться. Поэтому в любой профессии, я считаю, надо очень много трудиться, даже если вам кажется, что это ничего вам не принесет, никакой удачи, и незачем, и никто вас не замечает. Когда-нибудь, если удача вам улыбнется, вы должны быть готовы.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А вот песня "Зеркало", которую мы сейчас будем слушать, это о чем?

Л. ВАЙКУЛЕ - Любовь. Любовь, одиночество - все чувства плакучей ивы.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Которая также произрастает и в странах Балтии, Как вы уже выяснили, да?

Л. ВАЙКУЛЕ - Да. Точно так.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Ну вот, незабываемый стиль нашей гостьи, и песня "Зеркало". Давайте послушаем.

МУЗЫКА

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Очень хорошая песня "Забери меня отсюда".

Л. ВАЙКУЛЕ - У меня много таких.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Нет, я о любви и о ее необходимости для человека.

Л. ВАЙКУЛЕ - А, ну это самое главное, мне кажется в жизни - любовь. Любовь к человеку, к животному, к профессии, любовь к жизни, любовь:

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Не, не, не. Вы мягко уходите. Вот о любви. У вас когда-то был момент, когда вы кому-то сказали, забери меня отсюда?

Л. ВАЙКУЛЕ - Нет, но часто я это ощущаю. Депрессия - это мое второе имя.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Не путайте депрессию с ипохондрией - это разные вещи. Если бы депрессия, вы бы здесь не сидели.

Л. ВАЙКУЛЕ - Это очень похоже. Любовь - это тоже в какой-то степени депрессия. Во всяком случае, какая-то связь в этом есть интуитивная. Мне кажется, любовь - это обязательно близко где-то ходит вот что-то такое страшное. И я убеждена. Скажем, с того момента, как я научилась просто любить людей:

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - О! Какая фраза ужасная.

Л. ВАЙКУЛЕ - Да, но она есть такая. Да, любить по-настоящему - это не сказать.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Что, не было романа какого-то в школьном возрасте, когда сохла по кому-нибудь, или кто-то сох:

Л. ВАЙКУЛЕ - Вы говорите, мужчина - женщина, а я говорю:

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Да меня ничего другое не интересует. Про собачек мы уже говорили.

Л. ВАЙКУЛЕ - А любить: плакать, когда африканские дети умирают, я этого не знала, этого чувства я не испытывала. Поэтому я и говорю, что любить - это не значит, что это не будет больше. Как правило, она почему-то заканчивается болью.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Ну, про детей Африки - это уже...

Л. ВАЙКУЛЕ - Ну это я к слову.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Тут меня больше интересует, Как вы это ощущаете, и через что вы прошли. Потому что человек, который жизнь свою сцене отдает и выбирает между жизнью частной, приватной, сцену, она поглощает все, и она уничтожает, она перепахивает всю жизнь. Ты подстраиваешь под себя человека, ты находишь: Сколько драм! Почему по 50 мужей, почему бесконечные расставания: либо он хвост твой, либо у него самостоятельная роль, тогда это не жизнь.

Л. ВАЙКУЛЕ - Мне кажется, что у человека, который работает на сцене, возможна совместная жизнь с другим человеком только тем, кто живет его жизнью. В другом случае невозможно совмещать. Это невозможно. Я никогда не променяю сцену ни на что на сегодняшний момент. Я она совершенно заняла все: все мои клетки, всю мою любовь. Остальное все: хоть там и написали, что можно сравнить (кто-то позвонил, или мы читали), как можно сказать, что любить можно одинаково маму, мужа, что всех любишь по-разному, но все равно есть что-то. Наверное, мы достаточно хрупки. И души не так много, ты не можешь так, все рано чему-то даешь предпочтение, или что-то занимает, кому-то ты не можешь показать свою любовь, хотя она есть, ты поймешь только когда потеряешь.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Хорошо. А как же традиционное понятие семьи и...

Л. ВАЙКУЛЕ - Вот я и говорю, что семья и все должно быть подчинено вашей профессии, моей в частности.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А нет ли здесь зеркальной стороны, которая печальна?

Л. ВАЙКУЛЕ - Вот оно и печально, я и говорю про любовь, она обязательно связана с печалью. Вот, пожалуйста, вы сами себе ответили.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А были люди, с которыми вы расставались, которые принимали подобной игры?

Л. ВАЙКУЛЕ - Ну я очень рано нашла себе человека, который в этом же бизнесе (сегодня называют шоу-бизнес), поэтому нам было легко, мы не расставались ни минуты.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Сколько вы знакомы с ним? Вы уже говорили?

Л. ВАЙКУЛЕ - С 19-ти лет. В принципе, знакома с 16-ти.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Да, вы знаете, господь уберег.

Л. ВАЙКУЛЕ - От многоженства.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А кто первичен в этом дуэте, кто вторичен? У него нет комплекса, что он ваш хвост?

Л. ВАЙКУЛЕ - Это надо у него спросить. Первична сцена.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Передача с вами, мне важны ваши ощущения.

Л. ВАЙКУЛЕ - Я думаю, что мужчины всегда не терпят, если женщина преуспевает в чем-то.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А как же в вашем дуэте это получается?

Л. ВАЙКУЛЕ - А потому что мы, наверное, рано вместе. И человек той же профессии, он понимает. А в другом случае, если бы он был замечательный строитель, инженер, он бы ничего не понимал, он не понимал бы, что происходит, он считал бы, что его:

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Не понимал бы, например, почему вы утром долго встаете?

Л. ВАЙКУЛЕ - Да. Или не понимал бы, почему я могу уехать, бросив все, скажем, на радио, а сегодня у нас, может быть, юбилей, 5 лет чего-то. Но так как человек сам стоял на сцене (Андрей, я имею в виду), то ему понятно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А скандал потом? Или нет?

Л. ВАЙКУЛЕ - Нет, скандалов нет. Скандалы могут быть: не скандал, а спор только по поводу сцены тоже, других у нас споров не бывает.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Но вы живете семьей, или вы живете отдельно?

Л. ВАЙКУЛЕ - Нет, мы живем семьей.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Но ведь понимаете, даже внутри семьи есть какие-то границы его понимания того, что вы можете позволить себе какой-то фортель выкинуть.

Л. ВАЙКУЛЕ - Да, он иногда говорит, что он боится меня. Имеется в виду, что он не знает, что я буду вытворять.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Каждый раз он, наверное, знает.

Л. ВАЙКУЛЕ - Да, я ему каждый раз говорю, ты можешь не волноваться, я никогда не сделаю больше, чем я сделаю.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А кто из вас чаще извиняется друг перед другом? Или у вас вообще нет такого? То есть конфликты, безусловно, бывают у вас, на бытовой почве кто часто не прав в быту?

Л. ВАЙКУЛЕ - Не бывает чаще, всегда не прав Андрей. Всегда!

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - О, гениальная женщина!

Л. ВАЙКУЛЕ - Ну а как же иначе? Но извиниться я всегда могу. Я считаю, что невозможно, наказывать друг друга мы не имеем права. Во всяком случае, я так считаю. Я не имею права никого наказывать своим молчанием или чем-то еще.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Обидой.

Л. ВАЙКУЛЕ - Да, это трата времени, я считаю. Этого нельзя делать.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - О, этот прибалтийский рационализм! Я шучу. Не разжигаю. Все. Лайма Вайкуле!

МУЗЫКА



END